ЪЪЬ


На толстой, огромной, старой, как сама жизнь, осине росли два мандарина. Они висели на одной ветке, на одном стебельке, практически совсем рядом, и, когда дул ветер, то, казалось, что вот-вот, и они дотронутся друг друга. Однако всегда не хватало каких-то миллиметров.
Вставало и садилось солнце, лил дождь и шёл снег, опадали листья и вновь распускались из почек, осина все толстела, а два мандарина так и не замечали друг друга.
Один мандарин был более взрослый и пухлый, он висел на осине дольше первого; был более важный и, казалось, повидал немало. Корка его была добротная, лоснящаяся. Смотря на него со стороны, так и хотелось сорвать и съесть сочный плод.
Другой же ничем особым не отличался. Это был обыкновенный мандарин, каких растут тысячи. Корка его была не так хороша, как у первого, да и зелен он был еще. Видел мало, висел на осине недолго, снег не наваливался на него сильно, дождь не хлестал по бокам.
Так висели мандарины не один сезон, висели себе, да и росли-подрастали. Осина толстела и тянулась к солнцу, взрослели красно-желтые побеги. Но вот, в один прекрасный день, ветка, на которой висел малый мандарин, хрустнула, треснула, немного наклонилась, но не оторвалась. И стал мандарин краснеть и зреть, за какие-то полсезона он созрел наполовину, подрос, корка зашершавилась и покрылась бугорками. Ветер стало не так легко переносить, да и наваливавшийся снег давил теперь так, что, казалось, вот-вот оторвет надломленную ветку. Но все обходилось, каким-то чудом она держалась.
Прошла зима, и наступило время знойного и ласкового солнышка. Подул теплый южный ветер, весенняя гроза обсыпала старую осину крупным дождем. И встретились, наконец, мандарины, коснулись-таки своими шершавыми бочками.
Старший мандарин удивился, никогда он не видел, чтобы молодые собратья были такими красными и бугристыми. И стали мандарины общаться, казалось, что они были удивительно похожи и одинаковы, только один висел на осине меньше другого. Весело теперь было качаться на ветру, и дождь не доставлял больше столько хлопот, всегда можно было поговорить о чем-нибудь. А когда надоедал разговор, они просто качались. Так они провели полсезона, пришла пора урожая. Ветка молодого мандарина почти сгнила, да и сам он все больше и больше скукоживался, бока стали совсем шершавыми; поспел он, покраснел.
Однако это не мешало мандаринам общаться, они все также покачивались себе на ветру. Только заметил старший мандарин, что его собрат начал грустнеть, кожица его все грубела. Жалко. Было что-то необычное в этом молодом шершавом мандарине с его надломанной веткой. Но сделать он ничего не мог или не хотел.
Итак, прошел сезон урожая, пришла пора белого холодного пуха, летящего сверху. Мандарины всё продолжали качаться и болтать на ветру. Однако, в один из вечеров молодой, но с виду уже взрослый и даже немного перезрелый мандарин попросил:
- Давай не будем качаться, а просто повисим тихонько, хотя бы до поры почек.
- Нет, нет, не хочу, - закапризничал старший мандарин, -
я хочу качаться!
Не стал спорить молодой мандарин, потому что увидел, что не сможет понять его лоснящийся и добротный собрат. Что-то разладилось у мандаринов, не были они уже веселы, только старший спрашивал, чем тот недоволен. Но он не отвечал, а продолжал качаться в такт, все ещё пытаясь смеяться и развлекать своего друга.
Как ни крути, хорошо было мандаринам, но в один прекрасный день, когда они улыбались, ветка молодого мандарина совсем сломалась и повисла. Однако его старший собрат не заметил этого, он все также качался и смеялся. Лишь иногда он видел, что его друг как-то уж совсем чёрен и скукожен.
И вот, в одно утро, когда подул легкий ветерок, он сорвался и упал в снег, только ветка, как обрубок, осталась болтаться на ветру.
Обиделся старший мандарин, на своего собрата, что тот его оставил; прыгнуть вниз ему было страшно, - сил не хватало, а висеть одному стало так невмоготу, что перестал он качаться.
Прошла пора холодного пуха, и наступило время зеленых листочков. Старший мандарин оправился и стал, по-прежнему, веселиться и улыбаться. Но однажды, в один день он заметил, что на месте, где упал его братишка растет маленькая берёзка. Приостановился он, покрутился, присмотрелся, прищурился, да нет, показалось, подумал он и стал дальше качаться. А берёзка только улыбнулась, хорошо ей расти среди остальных деревьев, лишь иногда вспоминала она, как ещё мандарином качалась на ветру…

 

Николай Лонгин
2001 г.


 


Hosted by uCoz